Про Илью Ивановича Картошина в селе Яковлевка каждый скажет: ничто его не берет – ни война, ни годы. У него самая роскошная борода, самые красивые лошади, которых он любил, все свободное время уделял им.
Родился мой прадед 2 июля 1923 года в селе Подгорное, что в Башкирской АССР. В семье было шестеро детей. В 1937 году они остались без отца. Приехали, забрали – и с тех пор о нем никаких вестей. Только пришла бумажка, что он реабилитирован, но это было уже когда дети выросли. А тогда Илье исполнилось 14 лет, был он третьим ребенком в семье. Старшие братья учились, а ему было не до учебы. Невзгоды легли на плечи детей. Младшие шли в лес заготавливать дрова, а Илья возил их домой. Но все-таки и он окончил 6 классов, потом было училище в Медногорске, выучился на штукатура-маляра.
Сплавлял лес по реке Белой. Там и застала его война. В 1942 году взяли на фронт. Но не сразу бросили в бой.
«Сначала отвезли на станцию Алкино, около Шишмы,– рассказывал ветеран. – Там был военный лагерь, из которого молодых солдат отправляли на фронт. Здесь строили землянки, рубили лес, учились стрелять. Оттуда и отправили на 3-й Украинский фронт».
Прадед Илья вспоминал:
«Пришли в Черкассы. На станции, где мы дневку делали, слышу «Тыр-тыр!!!» – пулеметы строчат. Вдруг на нас напали немцы, из-за горы, а мы в Черкассах только расположились на отдых. Ну, выскакиваем, нас начинают поливать из пулемета, а сверху авиация прижимает. Стали перебегать первую улицу, вторую… Товарищ успел, я не успел. Меня, значит, огнем прижали пулеметным. А мы были без оружия. Часть наших схватили впереди, а потом и меня. Нас сгруппировали, загнали в избушку. С меня все сняли, остался в одной шинели, все отняли. Тут продержали нас несколько дней, начали эвакуировать в сторону Краматорска. Пригнали нас ночью в холодное трехэтажное помещение и держали на последнем этаже, оттуда никакими судьбами не выбраться.
Гоняли нас копать траншеи. Последний раз погнали вечером, отставшего товарища позади меня застрелили, а мне товарищи помогли дойти. Пригнали нас в немецкую казарму, а потом оттуда перевели в лагерь. В том лагере в одной могиле 8 тысяч, в другой 9 тысяч пленных лежало. Заключенные были тифозные. Я стриг товарищей всех, у меня была машинка и ножницы, и тоже заболел тифом. Лечили нас пленные врачи. Лежал там, пока болел. Потом увезли нас. Гнали дальше и дальше. Гонит нас конвой на вагоны, на площадки, а на площадке были пушки, снаряды. И вот, значит, ходит стрелочник, который смазывает рельсы. Стоим мы 5 человек пленных, а он нам и говорит: «Вот товарняк идет». Мы туда успели запрыгнуть, и эшелон тронулся. Ночь мы ехали, потом начало светать. Договорились прыгать с поезда на ходу по два человека, попрыгали, собрались. Шли тоже разделившись по два человека. Всюду немцы. По дороге идут пушки. Мы в деревню, там тоже немцы. Если бы они были строевые, они бы нас побили, а они были обозники, и мы ушли в поселок. Встретили женщину. День были у неё. Потом ушли в горы. Утром стало светать. Смотрим, разведка идет русская с автоматами. Вышли. Нас взяли под конвой. Привели в особый отдел, стали допрашивать. Потом в учебную роту направили. Кончилась учеба, и по военным частям нас забрали.
Я попал в минометную батарею 89-го полка 28-й дивизии генерала Чурмаева, командир полка Куликов. Товарища определили к миномету, но маленькому, а я – к 120-миллиметровому, туда специально выбирали ребят покрепче. Пришел в батарею. Командир не успел со мной познакомиться, писал письмо. Раз, и взрыв. Погиб он, отвоевался.
20 августа 1944 г. началось наше наступление для освобождения Молдавии. Утром спокойно, бой еще не ведем. Потом расположились. Команду дали: «Вперед бить». Мы 2 часа непрерывно артиллерийский огонь вели и 116 мин по врагу из моей установки выпустили. И тут одна из мин дала искры, воспламенение, меня обожгло, а осколок ниже лопатки попал, но не пробил. Прекратилось все, успокоилось, немцев приглушили. Всю следующую ночь наготове были.
А утром пошли на Кишинев. Снаряды немецкие на нас ложатся. Три танка наши шли. Из трех экипажей один остался. Остальные головешками горелыми на земле лежат. Самоходка была наша подбита. Когда к Кишиневу стали подходить, тут пехотинцы вразброс идут, по метру друг от друга. Пехота залегла. Бой начался, с немецкой пушки стали стрелять. Комбат у нас хорошо стрельбу корректировал. Мы до четырех километров можем бить из миномета. Начали бить. Утром в Кишиневе забрали у немцев две лошади с повозкой и тяжеловозами. И мне одну повозку с лошадями вручили. Мы на миномете двое: наводчик и я, больше нет никого. Тут Кишинев взяли. За Кишинев нам всем объявили благодарность, некогда было награды вручать.
Потом пошли в Измаил, на берег Дуная. Взяли город и стали переправляться через реку. Протянули понтоны, переправлялись по ним в Румынию. Шли левой стороной, краем Черного моря. В 12 часов ночи вступили в Болгарию. Первый город, в который вошли – Варна, портовый город. Потом были мы в городе Ямболе, на юго-востоке Болгарии, там железная дорога, аэродром. За неделю до конца войны болгары начали пускать салюты. Наши кинулись узнавать, но командование ответило, что не было официального объявления об окончании войны. Только 9 мая подтвердили. Наши собрались на площади, а я остался в казарме часовым. Потом ночью нас, 28-ю дивизию, по тревоге подняли и погнали на турецкую границу, но вскоре вывели через Болгарию и Румынию на Родину».
Но домой солдат попал не скоро. Еще два года служил в Одессе. В 1947 году вернулся в родное село. Работал со старшими братьями в геологоразведочной экспедиции. В селе Яковлевка познакомился с Александрой Карякиной. Она всю войну работала заведующей фермой, потом ветеринаром. Скоро молодые поженились. Вырастили троих детей. В 1959 году Илья Иванович вступил в колхоз, работал сначала плотником, затем 24 года животноводом.
К фронтовым наградам добавились и поощрения за труд. Был он лучшим по профессии, победителем соцсоревнований.
В 1989 году овдовел, с ним жила его дочь Ольга Ильинична. Она тоже на пенсии. Проработала 37 лет учительницей в родном селе.
У старого солдата 7 внуков, 12 правнуков и 5 праправнуков. В его доме всегда было шумно. Скучать ветерану было некогда. Но иногда старые раны напоминали о том страшном лихолетье, которое пришлось ему пережить.
Прадед Илья немного не дожил до 70-летия Победы Советского народа в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов. Умер 26 мая 2014 года в селе Яковлевка Саракташского района и там же был похоронен.
Каждый год я ездила к нему на 9 мая, поздравляла его. Я горжусь своим прадедом, считаю его героем и говорю ему с большой благодарностью: «Спасибо большое за то, что мы сейчас живем!»